Спектакль «Жизель» в Театре имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича­-Данченко

История, которой уже 170 лет. В ее центре — судьба крестьянки, ставшей виллисой и сохранявшей искреннее чувство к своему возлюбленному. Перед зрителями Московского академического музыкального театра Жан Коралли, Жюль Перро, Мариус Петипа еще 23 марта 1991 года представили премьеру старинного балета «Жизель», балета с одной из самых сказочных и фантастичных историй. Недаром в жанровой категории он отмечается особенно, а именно, как фантастический балет.

Особенный контраст танцевального повествования столь необычной истории любви заключается в разделении мира реального и мира чувственного. Ориентиром жизни Жизели (Диана Вишнева), ее особенной страстью становится мечта о вечной и прекрасной любви. Сама по себе натура выразительная, она передает свои чувства в танце (это прописано в либретто Т. Готье и Ж. Сен-Жоржа). Артистизм и элемент маскарада претворяется в образе графа Альберта (Сергей Полунин), который, хоть и перевоплощается в простолюдина, но не отступает от образа порывистого, рассудительного юноши. Повелительные жесты, властная и высокомерная манера самопредставления несколько выдают зрителям скрывающегося героя, его тайну.

Чувственность — вот главный элемент, выделяющий эту постановку из многих других. Каждое настроение, каждый эмоциональный порыв с искренней точностью передан через жесты, мимику, па артистов балета. Это одновременно и эйфория Жизели от первой встречи с Альбертом, это и потеря доверия к возлюбленному после его раскрытого предательства. Когда же Жизель предстает в облике виллисы — невесты, умершей до свадьбы, — призрак ее души возрождается перед зрителями благодаря техничной партии балерины, которая быстро кружится на пятке одной ноги в позе арабеска. Этот момент — символ перехода из могильного безмолвия к мистической активности героини. Танцевальный дар Жизели становится ее орудием в убийстве ночных прохожих. Жестокость и милосердие, проявляющееся в желании спасти Альберта, соединяются в томящейся и болящей душе героини.

Перед зрителями не просто трагедия судьбы девушки. Это трагедия ее души. Физический недуг Жизели становится индикатором, предвестником страшных событий ее жизни, в ключе которых смерть.